Зелёный змей Урала [СИ] - Комбат Мв Найтов

– Пап, там какая-то посудина отошла от берега, на многоножку похожа. Три галеры ее сопровождают. Добавить парусов?

– Квас будешь?

– Буду, жарко! Ты не ответил.

– Доем седёлко, оно у Малоеда (самый толстый кок на флотилии, но готовил бесподобно!) отлично получилось, и поднимусь. Посмотрим, что за «сороконожка».

Младший ушел наверх, я чуть позже услышал, что он вызвал расчет орудия левого борта. Видимо арабы пытаются перерезать нам курс. Отправив последний кусок мягчайшей баранины в рот, я запил мясо красным персидским вином, они уже не используют свинцовый сахар для прекращения брожения, а используют серный ангидрит или сорбиновую кислоту, поэтому вино оттуда мы закупали, в том числе, и для производства спирта. Захватив с собой кувшин с этим чудесным напитком, я поднялся наверх. «Многоножку» я увидел сразу! Она была облицована золотом. Типичная римская трирема, с гладким корпусом, собранным в шип. У нее была палуба и открытый грузовой трюм, но отсутствовал комингс трюма. Лючины укладывались прямо на палубу. Трюмов было два, так как основное место занимал «движитель»: многочисленные распашные весла с очень коротким ходом. Данная галера имела один таран, три мачты и довольно развитую надстройку на корме. Среди немалого количества подобных посудин в Средиземном море, эта отличалась именно отделкой. Тратить настоящее золото на «обивку» самотопа решится не каждый. Впрочем, я догадывался: кто решил потревожить мой послеобеденный сон. Младшенький уже почти закончил подготовку машин к пуску, ему оставалось минут пятнадцать, чтобы давление поднялось до нормы, а золотой галере еще ползти и ползти.

– Молодец, Слава! Успел все подготовить.

– А почему ты на своей вахте этого не сделал? – потихоньку спросил сын, когда мы вышли на левый борт рассмотреть подходящие суда. – Идем же вдоль вражеского берега.

– С учетом тех потерь, которые арабы понесли четыре дня назад, раньше, чем через месяц-два их силы представлять угрозу не будут. – Я сделал вид, что вытираю мальцу нос, а он этого не любил. Он с раннего детства пытался стать совершенно самостоятельным.

– А если они оставили часть флота где-нибудь здесь, на западной оконечности острова?

– Они так и сделали, не волнуйся. Вот только лучшие стрелки и воины пошли кормить рыбок, а здесь остались те, кто большой опасности не представляет. Ты правильно сделал, что не стал разворачивать орудие, иначе бы они уже драпанули.

– Я ждал готовности машин, и делал вид, что не замечаю их.

– Вот и молодец, за что и люблю. – я попытался притянуть его голову, чтобы чмокнуть младшего в щеку.

– Пап! Я уже большой! – сказал 12-тилетний вахтенный помощник командира корабля.

– Большой, большой. Жаль, что мама не видит: какой у меня помощник вырос. Чуть измени курс, возьми к нему ближе, пора сближаться, иначе мимо пройдем. Поднять вопросительный и телеграфный!

– Есть! – ответил сынишка и подал соответствующие команды. Затем читал семафор с двух кораблей отряда.

– Пусть следуют за нами и «он» на гафель. – Флаг «он» приказывает «делать как я!», который затрепетался на бизани. В ответ на фоках сателлитов взлетел исполнительный. Сигнал принят, эскадра к бою готова. Младшенький пока не был готов руководить боем и перестроениями. Его «опыт» исчерпывался несением вахты, наблюдением и подготовительными действиями по приведению корабля к бою. «Глаголь» он поднимал, о чем имеется запись в журнале. Со службой он справляется.

Золотая галера, увидев, что мы подвернули на нее, сбросила ход и теперь легла на параллельный курс. Три кораблика сопровождения сделали тоже самое, но в отдалении от нее. Я срубил все триксели и гафели, кроме бизани, убрал спинакер и оставил один кливер из четырех поднятых. Бизань уполовинил по площади, тем не менее, ход у нас был. Еще раз поднял вопросительный, но арабы, видимо, флагов не использовали. На борту появился человек с рупором, который что-то прокричал на непонятном языке. «Толмачей» с арабским у нас не было. Ему показали, что его не поняли, и он перешел на греческий, затем на латынь.

– Амир Мухаммед желает переговорить с ибн Искандером.

Я к тому времени успел сходить в каюту и надеть броню, и шлем. Подпоясался малым мечом и находился на палубе в полном вооружении. «Маслюкам» я не доверял, ибо научен, как в Боснии, так и недавними событиями в Персии. Тут лучше перестраховаться, ибо желающих попасть в гости к гуриям у них зашкаливает. В IX веке чуточку меньше, но только из-за отсутствия пластида.

– Я – ибн Искандер. Что хочет твой амир? – минутное замешательство, и появляется жирная «жопа», одетая в белые шелка, чалму, заколотую золотой иголкой с большим цветным пером страуса, опоясанную красным шелковым поясом, на котором висела отделанная золотом сабля.

– Алла, я в бар! – сказала фигура.

– А я здесь причем? Идешь и иди. Научись здороваться, тогда и будем разговаривать.

– Ассалям алейкум, асдффорво ибн Искандер.

– Малейкум ассалям, Мухаммед. Что хотел?

– Хочу купить твое судно. Буду грузить его золотом, пока палуба не коснется воды. Это – моя цена.

– Я знаю, что золото у тебя есть. Приму твою цену, если сумеешь из него сделать вот такие монеты. – и я бросил ему под ноги, как нищему, 10 золотых рублей, содержащие 7,8 грамма чистого золота. Сам амир наклоняться не стал, ему монету подали. Он покрутил ее в руках и бросил обратно нам на палубу.

– Ты – шайтан, и сын Иблиса. Человек сделать такие монеты не может.

– Уходи с острова, здесь золота нет. Не уйдешь, я тебя выгоню не только отсюда, но и из всей Ифрикии. И ты знаешь, что из Самарры сюда никто не придет.

– Я не служу халифам, я – амир.

– Я знаю, поэтому и говорю, что уходи по-хорошему. Это – моя территория.

– Но тебя же здесь никогда не было?

– Вот этот жезл видел? Я – пра-консул империи. Папу я снял, привез его в Византию. Халифов на место поставил. Нет больше халифата. Будешь мне мешать, и тебя не станет. А так, торговать с Карфагеном я буду. Весь товар из Китая идет через меня. Вот и думай. А я пошел. – На глазах у амира я дважды двинул вперед ручки телеграфа, подав команду в машину: полный вперед. И чуть подвернул, чтобы развернуть галеру амира, которая закачалась на волне, которую мы подняли. Пусть знает свое место! А насчет золота я ему соврал! Оно здесь есть. Но не желтое, а белое. Галлит. Каменная соль, с помощью которой я буду держать всю Европу в своем кармане. У меня тоже есть соль, и в большем количестве, да за